Вампир Лестат - Страница 112

112

У дальней стены я краем глаза заметил призрачную фигуру, одетую в атлас, шелк и кружева. Арман!

Арман! Если он и звал меня, я не слышал его призывов. Если он в тот момент приветствовал меня, я этого не ощущал. Он просто стоял и смотрел на меня – а я видел сияние бриллиантов и изящные кружева с фестонами. Он был словно видение, словно Золушка, появившаяся на балу, словно Спящая Красавица, открывшая глаза среди пыли и смахивающая ее одним движением теплой и нежной руки. При виде этой поистине неземной красоты я едва не задохнулся.

Несмотря на вполне обычный для смертных наряд, Арман выглядел тем не менее существом совершенно сверхъестественным: ослепительно чистое лицо, темные бездонные глаза, абсолютно непроницаемые, время от времени вспыхивающие пламенем, словно приоткрывающие врата в ад. Когда он заговорил, голос его был очень тихим, почти умоляющим и в то же время дразнящим, заставляющим меня сосредоточенно прислушиваться к его словам.

– Ты искал меня всю ночь, – сказал он, – и вот я здесь. Я ждал тебя. Ждал тебя все это время.

Я стоял и смотрел на него, не в силах отвести взгляд. И тогда в голову мне вдруг пришла мысль, что никогда, сколько бы ни пришлось скитаться по этой земле, я не найду более полного и очевидного воплощения кошмара, который мы собой представляем, чем это поистине прекрасное существо.

В сравнении со всеми окружающими внешне он казался поразительно невинным и простодушным.

Но при взгляде на него я видел перед собой подземные склепы и слышал звуки литавр. Я видел незнакомые мне места, освещенные факелами, слышал таинственные песнопения, чувствовал, как моего лица касается жар огня. Но эти видения исходили не от него. Скорее они возникали из глубин моей собственной души.

Никола никогда так не притягивал меня к себе, не казался столь привлекательным. И никогда Габриэль не заставляла меня в такой степени чувствовать себя ее преданным рабом.

Господи, вот она, истинная любовь! Вот он, зов истинной страсти! Все, что я чувствовал до сих пор, было лишь слабой тенью моего нынешнего душевного восторга.

Мне показалось, что он послал мне мысленный импульс, говоря о том, что с моей стороны было неразумно думать, что все могло быть иначе.

– Кто может любить нас с тобой так, как только мы способны любить друг друга? – прошептал он, и мне показалось, что его губы дрогнули.

На него обращали внимание абсолютно все. Я видел, как люди, проходя мимо него, замедляли шаги и окидывали его с ног до головы пристальными взглядами. Когда он опускал голову, падающий под другим углом свет делал его еще прекраснее.

Я двинулся по направлению к нему. В какой-то момент мне показалось, что он поднял правую руку и поманил меня за собой, но в следующий миг я подумал, что ошибся. Он повернулся, и я увидел впереди стройную фигуру мальчика с тонкой талией и прямыми плечами, с тугими бедрами, скрытыми под шелковыми чулками. Возле самой двери мальчик обернулся и снова жестом поманил меня за собой.

В голову мне приходили безумные мысли. Я шел за ним, и мне казалось, что прежде ничего не происходило. Как будто не было подземного склепа у Невинных мучеников и не был этот мальчик ужасным демоном, пришедшим из далеких веков…

Мы сами были пределом своих желаний, и это спасало нас, а передо мной не простирался неведомый ужас моего вечного бессмертия… Мы плыли по волнам спокойного моря, видели вдали знакомые маяки… и для нас настало наконец время заключить друг друга в объятия.

Мы были одни в холодной и пустой комнате. Звуки далекого бала сюда почти не проникали. От недавно выпитой крови тело его было теплым, и я отчетливо слышал мощные удары его сильного сердца. Он еще теснее прижал меня к себе. За высокими окнами мелькали огни проезжающих мимо экипажей, и беспрестанно доносящиеся до нас с улицы тихие звуки давали ощущение безопасности и уюта, обещали все, что только может обещать Париж.

Я никогда не умирал. Жизнь начиналась сначала. Я протянул руки и прижал его к себе, слушая, как бьется его сердце. Я звал своего Никола, обращался к нему, чтобы предупредить о том, что все мы обречены. Капля за каплей из нас уходила жизнь, перед моими глазами стояли цветущие в саду яблони, и мне казалось, что я схожу с ума.

– Успокойся, успокойся, мой дорогой, – тихо шептал он мне, – нет ничего, кроме мира, покоя и наших сомкнутых рук.

– Тебе ведь известно, что для меня это было проклятой случайностью, – неожиданно заговорил я. – Я стал демоном против своего желания. Я все время плачу, словно потерявшийся ребенок. Я хочу вернуться домой.

– Да, да, конечно, – шептал он.

Вкус его губ был вкусом крови, но это была не человеческая кровь. Она была тем эликсиром, который дал мне Магнус, и я готов был отпрянуть от Армана. В тот момент я еще мог уйти. Я получил еще один шанс. Колесо сделало полный оборот.

Я кричал, что не стану пить, ни за что не стану пить, и вдруг почувствовал, как два горячих острых клыка с силой вонзились мне в шею и проникли в самые глубины моей души.

Я не в силах был пошевелиться. Все происходило точно так же, как и в ту ночь. Восторг, который я испытывал, был в тысячи раз сильнее, чем тот, который охватывал меня всякий раз, когда я держал в своих объятиях смертного. Я понимал, что он делает. Он насыщался мной! Опустошал меня!

Чувствуя, что он по-прежнему прижимает меня к себе, я опустился на колени. Из раны на шее неудержимым потоком хлестала кровь.

– Дьявол! – хотел было крикнуть я, но прошло какое-то время, прежде чем мне удалось произнести это слово. Тело мое было словно парализовано. – Дьявол! – снова прорычал я и, воспользовавшись замешательством Армана, отшвырнул его от себя.

112